Главная › Новости

Рассказ Последний патрон

Опубликовано: 16.10.2018

Все виды патронов и снарядов в Hunt: Showdown (Гайд #1)

Закончив очередной промысловый сезон, Виктор прибрался в избушке, но перед тем как оставить её, он взялся строить у входа в жильё, высокую, как корабельная мачта треногу. Такие треноги встречал иногда он в тайге, но если стояли они на горах, для каких — то своих, неизвестных охотнику целей, то Виктор задумал при помощи этой треноги, отвадить от своей зимовьюшки медведицу.

Сам медведь мало чем досаждал в зимовьюшке охотнику. В летнюю пору, толкнув внутрь лапой, грубо обшитую старыми шкурами дверь, большой зверь заходил в зимовье и обнюхав висевший по стенам нехитрый охотничий скарб, кряхтя лез отдыхать под широкие, длинные нары. Там, в густом полумраке, на сквозняке, не кусали медведицу ни комары, ни зловредные мошки. Медвежатам совсем не хотелось лежать вместе с матерью в полутёмной, пустой зимовьюшке. Разбросав по избушке дрова, они, словно зайцы, попрыгав один за другим в открытое на лето настежь окно, по крутым бокам брёвен забирались под крытую толем двускатную крышу и там, погоняв по чердачной пыли вёдра, банки, пустые коробки, медвежата, продрав снизу крепкими лапками слабую толь, забирались на крышу.

Как с крутой, снежной горки, они кувырком, друг за другом катились в густую траву и, после их долгой и шумной игры, на покатой поверхности крыши оставались глубокие, рваные раны. В летнюю пору, изба от ненастных дождей промокая до нижних венцов, на глазах приходила в негодность.

Виктор не раз караулил медведицу и однажды, стреляя в неё сквозь кусты, он так напугал мирно шедшего берегом тихой протоки огромного зверя, что она, приняв гулкое эхо, за выстрел из тёмного ельника, что высокой стеною стоял на другом берегу, резво прыгнув в сторонку с тропы, чуть не села верхом на охотника. Позже, долго стояла в глазах у охотника, рассечённая белым, пушистым крестом, холка огромного, чёрного зверя.

Скрепив меж собою крест — накрест жердями прогонистые лиственные брёвна, Виктор через заранее им припасённый блочок, затянул вверх сырой, грубый комель и, защемив хвост верёвки в широком проёме двери, вылез наружу сквозь узкое, как амбразура окошко.

.— Вот теперь приходи, приходи, — торопил по набитой за зиму лыжне востроносые лыжи охотники не раз, обернувшись назад, он с большим умилением смотрел на застывшую в небе вороньим гнездом колотушку.

Ранней весной, отмечая границы участка, грозный зверь, вот в который уж раз заломив по пути, очень схожею с пугалом тёмную ель, берегом тихой протоки подошёл к сиротливо смотревшей на полую воду окном зимовьюшке.Давно испарился, исчез из таёжной округи, чуждый медведице, кислый, парной человеческий дух и тайга сейчас пахла лишь пряным, осенним листочком..

Оставив в кустах семенивших за ней малышей, медведица нюхая воздух, далеко, стороной обошла зимовье, а потом, как обычно, толкнув лапой грубо оббитую старыми шкурами дверь, она лишь увидев, как лёгкою змейкой ушла вверх верёвка, словно тупым колуном получила предательский, страшный удар по спине. Хватив злобно лапой ни в чём не повинную чурку, медведица жалобно воя, юлой закружилась по чистой поляне. Медвежата привстав, с удивлением смотрели, как мать, с сухим треском ломая кусты, с тяжким, жалобным стоном, кружит по поляне.

Ранним утром, когда боль немного утихла, зверь спустившись к протоке, напился воды и по набитой охотником крепкой тропе, ещё раз подошёл к зимовьюшке. Встав в проёме двери, медведица покатым плечом приподняла тяжёлые брёвна и вместе с высокой, двускатною крышей, подала два венца тёмных брёвен вперёд. Расколовшись в пазах, вылез наружу, рубленый в лапу ветхий угол избушки, а тяжёлый, засыпанный слоем земли потолок, вмиг лишившись опоры, покачнувшись, с глухим, резким треском упав на широкие нары, высоко вверх взметнул ядовитое облако мелкой, слежавшейся пыли. Вылетев из гнезда, закачалась на проволоке дымовая труба, кивая своим прокопчённым нутром, вслед не спеша уходившему берегом тихой протоки огромному, чёрному зверю.

Перед началом сезона, обходя свой участок, Виктор наткнувшись на порушенную медведем избу, не мог как — то сразу понять, чьих это рук то негодное дело и лишь только потом, он с трудом разглядев на большом, чёрном комле след крупных когтей, зная мстительный норов медведя, поневоле повёл по кустам настороженным взглядом.

Перемучившись ночь у костра, он, ругая себя за такую плохую задумку, ранним утром пошёл за подмогой в деревню, чтобы успеть до больших холодов, вместес напарником сладить до первых морозов избушку.

Пробежав колосившуюся жёсткой травой, всю в каких — то гнилых, порыжевших проплешинах долгую марь, Виктор держа путь на угол хребта, зашёл в тощий ельник и там поискав по пожухлой хвое исчезнувший в прошлый сезон здесь с добычей капкан, вскоре вышел на старый, затянутый жухлой травой нартовик. По нему, вдоль пологого склона хребта, Виктор быстро пошёл к горной речке.

Очень скоро, с крутых склонов гор, побегут тёмной ночью на марь мышковать соболя и тогда, снаряжая ловушки пахучей приманкой, он, вдоль бежавших с ним рядом пологих хребтов, будет неслышно тянуть лыжный след от избы до избы на широких, подбитых оленьим камусом лыжах. Вскоре мох у него под ногами сменился обкатанной галькой и глухой шум залома, пробив плотный ельник, едва слышно донёсся к нему. Тропа вышла к реке и охотник ткнув куцым стволом карабина в шершавую кору талины, упал на колени и, склонив вниз лицо, по — звериному долго и шумно тянул в себя стылую воду.

— Напрасно обидел я мирного зверя, —который раз за день подумал охотник и, зная обидчивый норов медведя, потянулся невольно рукою к карабину.

— На тебя у меня лишь надежда, — крепко держа в руках тёмную сталь карабина, он старательно выдул из пазух затвора сухие хвоинки и, бросив на спину витой, толстый ствол, стал обходить стороной неприступный, скалистый прижим.

С перевала ему хорошо было видно, как река с грозным рёвом нырнув под скалу, прокрутив себя в выбитых ею за сотни лет нишах, выплывала, на ровном, как блюдечко плёсе, закипая со дна бурунами. Сбежав легко вниз по покрытому жёстким брусничником склону, он, пред тем, как ему было выйти на топкую марь, осмотрел из — за кромки кустов кочковатое поле и тут же, стал быстро снимать со спины тяжёлую сталь карабина.

— Как я мог не заметить со склона такого огромного зверя, — удивился охотник, глядя как к перевалу, закрайкою мари спешит тёмный лось.

Протолкнув сквозь кусты куцый ствол карабина, он, развалив тишину гулким выстрелом, уже не таясь, проломился бочком сквозь колючий кустарник. Стараясь не упустить с чистой мари, задетого пулей рогатого зверя, Виктор, поймав его в узкий прицел, нажал вновь на спуск и увидев, как лось закружился на месте, почему — то вдруг с грустью подумал, что сегодня ему не добраться до дома.

— Пока я разделаю зверя, пока я срублю шаткий лабаз, солнце вон как,—он скользнул взглядом вверх и, не успев досказать свою мысль, быстро бросил оружие в руки. К перевалу по следу сохатого, на огромных прыжках катил бурый медведь.

— Ты что, братец, оглох?! —удивился охотник.

Виктор знал, что медведь, очень часто идёт на винтовочный выстрел, чтобы покушать на месте добычи парной требухи, но обычно зверь ждёт, чтобы охотник ушёл от добычи.

— Ты чуть — чуть опоздал, то добыча моя! — зашептал тихо Виктор и поймав в прицел зверя, прошил его пулей.Лёгкийзвон улетевшей в мох стреляной гильзы, развернул на раскатистый выстрел медведя и Виктор увидел, как на злобно взъерошенной холке огромного зверя, серебром колыхнулся большой, пышный крест.

— Вот так встреча! —опешил на долю секунды охотник, — знать не зря целый день ты мерещилась мне! — и он, быстро поймав в прицел крупную голову зверя, вновь нажал на податливый спуск, но пуля лишь чуть задев череп медведя, глухо чмокнув, бочком, ушла в мох.

—Ты что, заколдованный?! —удивился охотник и резкорванув на себя рукоятку затвора, он совсем не заметил, как подброшенный сильной пружиною вверх, наперекос встал последний патрон. Выбивать и вставлять вновь в казённик патрон, уже не было времени.

Вскинув вверх, так не кстати ему отказавший в критический миг карабин, целя в сердце ножом, Виктор наотмашь бил в зло насевшего сверху медведя, но зверь быстро смяв человека и дыша ему жарко в лицо, стал вминать его лапами в смрадную жижу.

До темна караулил медведь человека и когда тот затих, то медведица пачкая мох алой кровью, тяжело побрела к косогору. Медвежата поднялись за нею на склон и, затаившись, легли рядом с матерью. Но не подняла мать больше вверх головы, не согрела она, как обычно, детей своим нежным и любящим взглядом.

Виктора, вскоре нашли, схоронили на сельском погосте, а избитый дождями жёлтый череп медведя, лежит до сих пор на крутом косогоре, напоминая бредущим здесь изредка людям, о давней, таёжной трагедии.

Леонид Сермягин